В 1798 г. в Троицке проживали 6 купцов с семьями: Биккин Муртазин, Семен Хохлов, Иван Неронов, Салим Янгильдин, Абиш Адилшин и Василий Кобызев. Основное население составляли военные - служащие и отставные. Даже когда Троицк стал городом, такая ситуация сохранялась долгое время. В 1800 г. насчитывались 5 купеческих семей: Янгильдина, Шапошникова, Неронова, Муртазина и Адилшина, а также 17 семей мещан и цеховых. Семен Хохлов и Василий Кобызев, а также его сын Иван с семьями, числились уже в мещанах (видимо, не хватило объявленных капиталов и денег на оплату гильдейских сборов – Р. Г.). Эти люди и положили начало гражданскому населению Троицка, если, конечно, не считать еще одну группу штатских – слуг из крепостных у офицерских семей, чиновников и некоторых купцов.

При дефиците людских ресурсов значительная часть податного населения Империи была прикреплена к земле и ограничена в правах на передвижения, местные власти были вынуждены записывать в купеческое сословие, можно сказать, всех желающих и имеющих для этого деньги – порой с сомнительным прошлым.

Частыми гостями на ярмарке, а потом и постоянными жителями города, во второй половине  XVIII – первой половине XIX веков, становились торгующие татары из Казанской и Вятской губерний, ближних Уфы и Оренбурга. Среди них - Биккин Муртазин и Ибрагим Искандыров (Искандаров). Жить и торговать в Троицке Ибрагим начал раньше, и только убедившись в успешности ведения бизнеса, перевез сюда многочисленную семью.

Часть торговцев, стоявших в основе формирующегося русского купечества, судя по всему, перебралась в Троицкую крепость из Челябы: Семен Хохлов, Василий Кобызев, Андрей Невзоров, Яков Гаврилов, Филипп Авдеев, Никита Артемов. В 1801 г. подает заявления о вступлении в троицкое купечество группа местных «солдатских детей»: Матвей Семенович Барабанщиков 49-и, Тимофей Алексеевич Суслов 38-и лет, Никита Ларионович Бушуев, Никифор Дмитриевич Костылев и Петр Васильевич Суханов (всем по 39 лет). Было предписано, «так как они, будучи немолодых лет, одержимы разными припадками, чрез что и к воинской службе не способны, на основании городового положения со объявленными от них капиталами с начала 1802 г. причислить с семействами в троицкое третьей гильдии купечество».   Семьи низших чинов гарнизона жили в т.н. «солдатской слободе» или просто «слободке», прилепившейся к крепости с запада (вверх по р. Уй), позже носившей название «Верхний Форштат». В крепостническом обществе дети солдат прикреплялись к военному ведомству, обрекались на почти пожизненное несение службы, а население слободки во всем беспрекословно подчинялись воинскому начальству. Но, некоторым деятельным натурам из числа «отставных» или «солдатских детей» удавалось вырваться из своего прежнего  сословия, а если у них заводился капиталец, то полностью проявляли свой нрав, как тот же Матвей Барабанщиков. Помощнику Троицкого коменданта даже пришлось писать рапорт военному губернатору, князю Волконскому, где он жалуется: когда городничий титулярный советник Голубовский определил квартиру вновь назначенному в гарнизон майору  в доме купца Барабанщикова, так «оной Барабанщиков не только квартиры не очистил, но и делает даже ему городничему с угрозами грубости противные не только званию ево городничего, но и достоинству полиции...».  И далее, видимо, чтобы упредить возможные апелляции купца, заметил: «дерзости помянутого Барабанщикова и беспрестанно чинимые им между обывателями ябеднические беспокойства делают его нетерпящим в обществе», особо отметив, что «поступил он в купеческое звание, «не быв в службе, из солдатских детей». Дело, кажется, было не только в том, что Барабанщиков теперь находился в купеческом сословии и был состоятелен (имел большой дом; город даже арендовал у него покои для размещения там словесного суда за 8 руб. в месяц). Матвей Семенович был человеком для своего времени грамотным, знающим и умеющим отстаивать свои интересы, т.к. служил писарем в этом же суде и у городового старосты, за что получал еще 100 руб. в год.  Не промах был и другой «солдатский сын» - Никифор Костылев.

План Троицкой крепости

Частое упоминание одних и тех же фамилий в различных делах  государственного областного архива говорит о том, что в начале XIX в. горожан все равно было мало. Так, в 1803 г. в купечестве числятся: М. Барабанщиков и Н. Костылев, Б. Муртазин, Н. Шапошников, А. Адилшин, Н. Сулейманов, Ю. Исмаилов, А. Юсупов, И. Неронов, С. Янгилдин. Даже в следующем поколении купцов численность взрослых членов их семей была недостаточной для полноценного формирования сословных и городских органов самоуправления, да и городского бюджета.  Уездный город должен был не просто называться городом, но и выполнять функции центра территории, иметь органы самоуправления, а для этого были необходимы административный аппарат, целый набор учреждений.

В Троице же, из всех полагающихся для уездного города органов, были учреждены лишь должности городового старосты, словесного судьи и надзирателя над запрещенной торговлей. А все важные вопросы городского самоуправления, судебные разбирательства, дела об опеке над сиротами решались в Челябинской городской думе, магистрате и тамошнем сиротском суде. Вот почему многие «троицкие дела» хранятся в областном  архиве. Некоторые из них и послужили источниками для настоящей публикации.

 Так продолжалось до 1834 г., когда в Троицке, заимевшем достаточных человеческих и финансовых ресурсов для формирования нормально функционирующих органов самоуправления, была избрана своя Городская дума. Так что, Собрание депутатов нашего города  в этом году  вполне может отмечать 190-летие начала деятельности своих предшественников.

От редакции: Мы обращаемся к нашим читателям: если кто-то из вас что-то знает о потомках тех людей, которые упоминаются в материале , или, может быть, сами являются ими - пожалуйста сообщите нам об этом.

(Продолжение в следующем номере )