В городе об этом извещало все: черные тарелки репродукторов, гудки автомашин «Захар», паровозов, которые подхватили трубы шорно-фурнитурного и мясоконсервного комбинатов. Над Троицком взлетели стаи турманов – белых голубей, символа мира и любви.

Чулак Хасан (однорукий, вторая была ампутирована и похоронена в госпитальном дворике санитаром) с длинным черемуховым хлыстом с привязанной на конце красной тряпицей, не давал приземлиться испуганным пернатым. Стали собираться во дворе у голубятника на ул. Красногвардейской инвалиды, негодные для службы. По жестяным кружкам разлили фронтовые 100 грамм. Закуска была с «махана» – банка консервов, которую метко и ловко, пряча от охраны мясокомбината, перебросил через забор рабочий – бывший фронтовик.

Мать Хасана, Марьям, достала из старинного буфета рулон кока (пастилы), припрятанный для второго сына (он погиб) и раздала кусочки сладости внучатам и соседским босоногим пацанам – безотцовщине с Татарского края.

А вот два брата-троичанина с ул. Иванова, 15, повстречались во время войны на фронте и дали там клятву: кто выживет, тот возьмет на воспитание ребенка погибшего. С фронта вернулся один Халиль-косапче (мясник). В свою семью привел племянницу, Найфюль. Вскоре от туберкулеза умерла ее мать. Дядя выучил сиротку, устроил на работу на ШФК, выдал замуж. В последнее время дитя войны одиноко жила на ул. Габдуллы Тукая. Тем временем в день Победы в 1945 году в Татарской слободе (татар бистасе) запахло кизяком и полынью – в летних печах готовили лепешки из муки, которую наскребли по сусекам, вытряхнули из мешка. Солдаты Первой мировой войны достали свои «тальянки» и зазвучала над рекой Уй «Герман жыре» – песня об окопном фронте. Старухи варили суп из крапивы и лебеды весенней, заправляли его яйцом, готовили «затируху» на молоке. Девчата на коромыслах подносили в ведрах воду из водопроводной будки или из колодца. Задымили трубы самоваров, затопленных чурками, сосновыми шишками – ждали прихода тружеников с работы. Там выдавали по 400 граммов хлеба на взрослого и по 200 на ребенка. По талонам отоваривались в магазине «Музафарка», на углу улиц Ленина и Летягина.

Первоклассники, окунув в чернильницы перья, старательно выводили в экономных тетрадях слово «победа». Автомобили с таким названием появились позже на улицах города. Часы с кукушкой и гирькой на цепи заменили наручные часы «Победа».

Учащиеся, студентки из вновь открывшихся после ликвидации семи госпиталей учебных заведений, накрутив на волосы бигуди, заштопав свои наряды, в дерматиновых тапочках спешили вечером в городской сад, где танцевали под звуки духового оркестра.

Жизнь разделилась на три части: довоенную, военную и послевоенную. Стали возвращаться домой демобилизованные. С Украины привезли с собой голубоглазых хохлушек черноглазые татарские парни Ахмет Гайнуллин с ул. Летягина и Сабиржан Савкаев с Карташова. Смешалась кровь татар со славянской. Сохраняя верность погибшим мужьям, вдовы вдвойне отдавали свои силы для поднятия на ноги детей. Учительница Гайша–апа хранила письмо мужа, Шавали Валеева, отца писателя–троичанина Рустама Валеева, написанное арабской графикой. Читать молитвы за упокой погибших ходили к авторитетным женщинам со знанием традиций, обычаев и религии - абыстаям Тайфе, Сагиде, Магруфе. В троицких мечетях в XXI веке 9 мая был введено новое богослужение – гибадат: молитва за упокой воинов, погибших на полях сражений. В этот же день посещали могилы военных, умерших в госпиталях Троицка и похороненных на трех мусульманских кладбищах, и дома троичан, пришедших с увечьями с фронта.

Послевоенная жизнь продолжалась. Застрекотала швейная машинка «Зингер» у вдовы Сакины – она обшивала жен офицеров, шила платья из контрибуционных германских тканей: крепдешина, шелка, атласа, бархата. Девушки со швейной фабрики перешли на мирную продукцию; устраивали в горсаду, Доме культуры «ситцевые балы».

Хаким Мазитов из пос. Тогузак, откуда и был отправлен на фронт, получил из рук в руки от своей девятилетней сестренки, Разии, шкалик водки, припрятанный им же для будущего Дня Победы. Распил «загашник» с однополчанином. Вернулся на родину, поступил работать бухгалтером, играл в народном театре при ГДК на аккордеоне, который ему прислала знакомая полячка после войны.

В записях актов гражданского состояния не успевали вести учет молодоженов – такая была очередь. Летом, осенью при выходе из здания администрации на Климова, 7, сажали яблони и груши, а на Центральной площади, слева от Михайловского собора, позже взорванного по указанию вожака троицких коммунистов Лидии Холодной, Аллею счастья.

Началась застройка «гнезд» для семейных пар в районе Новой Нарезки, где раньше сажали картофель. 80 остроконечных елей возвышаются по четной стороне улицы, названной в честь погибшей в Белоруссии троичанки Тони Меньшениной. На встречах в школе №14 ее отец называл нас внучатами.

Вековухами пополнился полк троицких девчат – солдаты, не вернувшиеся с полей сражения, взмыли в небеса однокрылыми голубями...

Райса Абубакирова.

На фото: Татарский край: ул. Октябрьская, 89, – бывший дом купца М. Яушева; ул. Ленина, 142, – постоялый двор М. Гизатуллина; ул.Ленина, 77, – бывшая усадьба М. Валеева.

Фото предоставлены краеведом Дмитрием Белоусовым