Шел 1940 год. Пятнадцатилетняя Аня заканчивала восьмой класс школы и совсем скоро ей предстояло выбрать профессию по душе, но вот тянуло ее больше к мужским специальностям. Она хотела стать летчицей, водителем или капитаном корабля. Но в то время девочек не брали на такую работу. Точнее сказать, девушка могла попасть на службу в речной флот, но нужно было окончить десять классов. Аня понимала, что ее родителям будет очень трудно содержать ее еще два года. Со своей подругой, Марусей, они решила поехать в Шадринск и поступить в финансово-экономический техникум. Так, в сентябре 1940 года родители собрали ей «свои гроши, а из одежды ничего порядочного тогда и не было», и девочка покинула родной Троицк, отправившись в Шадринск.

Учеба давалась Анечке легко, она была отличницей. Ее самым любимым уроком была физкультура. Утром 22 июня 1941 года к девочкам в общежитие пришел директор и сказал, что фашистская Германия без объявления войны напала на СССР. Совсем еще юные девушки, наверное, не понимали всего ужаса этих действий, а лишь думали, что случилось что-то страшное. Только через три дня студенткам разрешили ехать домой, а техникум закрылся на «неопределенное время».

Когда Аня вернулась в Троицк, сразу же пошла работать на мясокомбинат. Ее приняли в жестяно-баночный цех на станок-закатку, где работали в две смены. Вот что она вспоминала: «Закатывали банки для изготовления консервов и дымовых завес. Работали в две смены по 10-12 часов. Особенно трудно было работать по ночам. Но, когда от желания уснуть и от усталости слипались веки, начинала думать о том, что на фронте солдатам намного труднее, и это придавало сил. Думала, что чем больше дадим продукции фронту, тем быстрее победим врага».  Жили все очень бедно: не было еды, белья, мыла, у людей заводились вши. Но, несмотря на невзгоды, молодежь воскресными вечерами бегала на танцы в городской сад, где играл духовой оркестр. Аня старалась не заводить с кем-либо дружбу, потому что не хотела, чтобы кто-то видел ее нищету, ведь ходила она в тапочках, которых не хватало даже на месяц. 

Из воспоминаний Анны Ивановны:

«После окончания рабочей смены часто подавали эшелоны для отгрузки продукции на фронт. Иногда отгрузка длилась до самой ночи. А утром снова на работу. Никто не жаловался – знали, что фронту очень нужна была наша продукция. Но многие сами рвались воевать. Начиная с 1942 года, мы с подругами ходили в военкомат с просьбой отправить нас на фронт. Ответ был таким: подрастите! В 1943 году меня избрали секретарем комсомольской организации мясокомбината, и я работала на своей должности. Тогда я уже работала заместителем бухгалтера консервного цеха. Комсомольцы организовывали выступления художественной самодеятельности в госпиталях, вязали теплые носки, варежки, шили кисеты и отправляли их на фронт вмесите с табаком.

При Доме обороны организовали курсы девушек-снайперов, где я научилась метко стрелять из снайперской винтовки. И, наконец, только в 1944 году в военкомате мою просьбу удовлетворили. Вместе с Раей Николаевой нас направили в Подмосковье, в центральную женскую школу снайперской подготовки. В целом, туда набрали около 400 девушек. Всем выдали комплекты обуви, белья и повели строем в баню, из которой вышли не юные школьницы, а настоящие военные: в брюках, гимнастерках, пилотках и сапогах, подстриженные под мальчишек. Они совсем не узнавали друг друга, но гордо шли уже другим строем. С этого момента началась солдатская жизнь со своими суровыми условиями. Девушки жили в казарме, спали на нарах по десять человек, питание было плохое. Они ходили в наряд и круглосуточно охраняли склады оружия и боеприпасов. Все писали своим родителям письма, в которых жаловались на плохую жизнь, но Аня не была избалована. Наоборот, она была терпелива и мужественна.

«За успешное окончание снайперской школы я получила именную снайперскую винтовку, с которой и была направлена на 1 Украинский фронт.  Меня зачислили в 866 стрелковый полк 287 стрелковой дивизии», – вспоминала наша героиня.

Ей присвоили звание младшего сержанта, а по дороге к Берлину назначили помощником командира взвода. По прибытии в Германию девушек распределили по снайперским парам на роту. Аню поставили в пару с Зинаидой Моисеевой, которая стала ее подругой. Полк занял оборону на реке Нейсе.

«Мы по эту сторону реки, немцы - по другую. В конце траншеи, по которой мы двигались, стоял сруб деревянный. Окна смотрели на реку. Тут мы с Зиной заняли позицию, Зина всего боялась. Я стала наблюдать в оптический прицел за той стороной реки. Сколько времени прошло - не знаю, но показался человек, по моему мнению, это был офицер. Я нажала на курок, и он упал, за ним потянулся другой - чтобы стащить его в траншею, я выстрелила еще раз и убила второго. Тут уж мы с Зиной ушли в траншею, а по срубу только пули свистели. Такого немцы просто не ожидали, ведь по правилам я должна была выстрелить один раз и уходить». Так Аня открыла счет в своей снайперской книжке.

На одном месте полк долго не задержался, началось наступление на Берлин, полк двигался уже по поверженному городу. После падения столицы рейха фашисты ушли в Чехословакию, и дивизия была направлена туда. «Германия капитулировала, война кончилась формально, но фашисты - наглые - ничему не верили, они боялись сдаться в плен, думали, что их расстреляют. На опушке леса наша рота вечером заняла оборону. Мы с Зиной прошли вглубь леса, немного подремать на траве, поставив винтовки рядом с собой. Ночью вдруг слышим - бегут мимо нас наши солдаты и кричат: «Немцы, немцы!». Когда мы с Зиной соскочили, то оказались уже последними и тоже побежали за всеми. А там, оказывается, подъехала фашистская «самоходка» и человек шесть фрицев. Наши всполошились и не вступили в бой, переоценив силы противника. А немцы бросили ракеты, осветившие лес, кричали «Хальт!», бежали за нами и стреляли нам в спины. Мы с Зиной тоже бежали, что было мочи. Когда погоня прекратилась, выстрелы стихли, мы немного передохнули. Вскоре нашли свою роту - командиру тогда попало, что рота убежала со своих позиций и мы получили приказ снова занять ту же позицию. И такое бывало на войне. Рота вышла на опушку леса, а на другой опушке, через поляну, стали выскакивать немцы. Но, увидев нас, некоторые поворачивали обратно в лес, другие стреляли в нас, а мы в них… Когда закончились все бои, прочесали лес, последних врагов взяли в плен. Девчонок-снайперов собрали со всего полка опять вместе, не вернулась только троичанка Рая Николаева, которую, как нам потом рассказали, немец расстрелял в упор.

«Жили мы в Праге, в казарме, до августа. Потом сформировали эшелон демобилизованных. Двигались на лошадях, а больше пешком через территорию Польши на Родину. До Львова добирались целый месяц. На дорогах нам встречались и немецкие, и польские дети с протянутыми ручонками. На ломаном русском языке они просили хлеба. Очень хочется, чтобы никогда не повторялись эти ужасы войны...» Воспоминания от 12 апреля 1984 года

Записала Наталия Сорока

В материале также использована информация со «Страницы солдата» «Бессмертного полка» (автор Анна Зенина ).