«Часто можно слышать, что специфика России — в ее многонациональности. Но на мой взгляд, это не специфика, это неотъемлемая характеристика нашей страны. Ее — наш! — облик формируют представители почти двух сотен наций. И Челябинская область в этом смысле отражение всей страны», — говорит замдиректора регионального архива кандидат исторических наук Николай Антипин. Мы встретились с ним, чтобы обсудить один из актуальных вопросов современной повестки — пресловутый национальный вопрос. И понять, как он решался в прошлом и за счет какого механизма родилась российская нация — не монохромная, но единая и устойчивая.

«Татары, башкиры, казахи, узбеки и многие другие, все это тюркское „море“ внутри и вокруг России — доказательство того, что наше государство уже сотни лет строится на включении, а не на исключении, на принципах взаимопомощи и поддержки. Яркий пример — масштабная индустриализация республик Центральной Азии в 1920—1930-е годы, которая потом „аукнулась“ — в самом лучшем смысле — в период Великой Отечественной войны»,
— говорит Николай Антипин.

Тогда в Центральной Азии происходило то, что сегодня назвали бы «большим модернизационным контрактом»: борьба с безграмотностью, создание национальных школ и корпуса учителей, перевод письменности на кириллицу для ускорения обучения, индустриализация. Строится железная дорога — от Челябинска до Кустаная и дальше на юг, поднимаются электростанции, заводы — сотни предприятий были построены при участии специалистов из России, инженеров, техников, мастеров. По оценкам историков, в Узбекистан приехало около 600 тысяч специалистов, в Казахстан — более 500 тысяч. 

«Но это был не просто перенос технологий — это было взаимное привыкание друг к другу в работе, в быту, в языке. Советское правительство проводило сознательную политику по государственному строительству. Была создана мощная социалистическая база и в экономике, и в аграрном секторе, и в промышленном, культурная политика — все было направлено на то, чтобы бороться с дореволюционной многоукладностью, развитой в предыдущие годы сословностью, чтобы создавать единое социокультурное и экономическое пространство, по сути, каркас гомогенного общества — с опорой на единство целей и смыслов»,
— рассуждает историк.

И когда началась Великая Отечественная, этот каркас выдержал. Центральная Азия и Урал приняли сотни эвакуированных заводов: только в Челябинской области — более 300, в Узбекистане и Казахстане — по 200 с лишним. В регионе, где всего 20 лет назад доминировало сельское хозяйство, в Узбекистане, за годы войны на эвакуированных заводах выпустили свыше 2 тысяч самолетов, развернули химическую промышленность и добычу нефти.

А главное, люди, которые вставали на защиту Отечества — на фронте или в трудармии, — они, конечно, были узбеками, или туркменами, или казахами. Но одновременно они, получившие советское образование, уже были единым советским народом. И Гитлер — известный исторический факт — это единство недооценил. Он-то, «истинный ариец», смотревший на людей с точки зрения расы, был уверен, что у всех на первом плане прежде всего этническая самоидентификация, а значит, принцип «разделяй и властвуй» сработает наверняка. Но с советскими людьми он просчитался.

«Гитлер надеялся использовать идею многонациональности, повернуть ее против Красной армии. Была попытка создать целую серию так называемых восточных легионов — в тех странах, которые лежат восточнее Германии. Кстати, латышский был самым крупным, в Прибалтике удалось завербовать больше 100 тысяч человек. А вот с тюркскими легионами у нацистов случилась проблема. У советских тюрков на первом месте была советская идентичность, и жители СССР для них были, по сути, братьями. И в итоге тюркские легионы оказались настолько неэффективны на восточном фронте, настолько они не могли „воевать против своих“, что в 1943 году было принято решение перебросить их на западный фронт. Вот во французах они уже не видели своих „братьев“, своих сограждан и, соответственно, там были готовы и могли выполнять полицейские функции»,
— рассказывает историк.

Особое звено в этой цепи — трудовая мобилизация 1942 года: 350 тысяч жителей республик Центральной Азии призвали на трудовой фронт, треть из них отправили на Урал. Они работали на Кировском заводе, в Магнитке, Златоусте, в шахтах. И когда сегодня мы говорим: «каждый второй танк — из магнитогорской стали», нужно с благодарностью помнить: в этой стали — пот и труд не только уральцев, но и тысяч уроженцев Центральной Азии — казахов, киргизов, туркменов, таджиков, узбеков…

 Довоенный, а потом военный Урал стал настоящим плавильным котлом: сотни тысяч людей из разных концов страны, десятки национальностей, общие бараки и смены, общая производственная дисциплина и общий язык труда. Это здесь рождалось то, что потом назовут «монолитом», — опыт совместного дела без отмены культурной самобытности. Именно поэтому конфликты на национальной почве в архивных документах практически не фиксируются: общий фронт, общее производство, общая ответственность сшивали людей крепче любых лозунгов.

В русле общегосударственной мобилизации в годы Великой Отечественной действовала в СССР еще одна важная институция — религия.

«В 1941 году советское руководство осуществило поворот в религиозной политике: жесткое богоборчество 1920—1930-х годов приостановилось, перестали повально закрывать храмы и мечети, была разрешена ограниченная религиозная активность и использование религиозных институтов для консолидации общества в условиях войны»,
— говорит Николай Антипин.

И православные общины, и мусульманские — все участвовали в сборе средств на выпуск военной техники, включая танки и самолеты, способствовали поддержанию трудовой дисциплины в тылу и морального духа на фронтах.

«Как пример. Руководитель Центрального духовного управления мусульман Габдрахман Расулев, разумеется понимая, какой урон нанесен исламу и верующим, несмотря на это, в годы войны выпускает фетву* (*обращение к верующим) с призывом к сплочению — ради Отечества, поддержке обороны страны, призывает верующих служить на фронте и в тылу. Сам делает личное пожертвование в размере 50 тысяч рублей и организует сбор средств в фонд обороны, в результате которого было собрано около 50 миллионов (!) рублей, за что получает благодарственную телеграмму от Сталина»,

— продолжает историк.

И резюмирует: многонациональность СССР оказалась важным ресурсом победы, а не слабостью, а общая внешняя угроза показала наличие у народов России/СССР внутренних механизмов консолидации, которые работают на сплочение — когда возникает острая потребность:

«Сложные периоды в истории были, есть и будут всегда, но в нашей стране, если ситуация не раскачивается силами извне, прицельно, то общество объединяется».

История всегда повторяется. Развитие идет по спирали, и каждый новый виток возвращает к тем же вопросам — кто мы, что нас объединяет, как сохранять доверие, но уже в иной обстановке и при иной скорости жизни. Сегодня у нас больше инструментов, чем когда-либо: цифровые архивы, открытые базы данных, документальные платформы, кино и подкасты, университетские курсы и школьные модули, совместные экспедиции и выставки. Но и вызовов больше: стремительная циркуляция слухов и фейков, поляризация, соблазн быстрых ярлыков вместо вдумчивого разговора.

По мнению Николая Антипина, решение, в сущности, прежнее. Не торжественная риторика, а кропотливая, иногда незаметная работа с коллективной памятью — ради будущего.

«Нам нужны не только парады и митинги, но и ухоженные места захоронений трудармейцев; не только громкие юбилеи, но и каталоги имен, к которым могут обратиться семьи; не только крупные конференции, но и локальные краеведческие кружки, школьные исследования, студенческие практики в архивах. Нужны переводы и публикации документов XVIII—XX веков, новые учебные сюжеты о кооперации регионов в индустриализацию и войну, сценарии и фильмы о людях труда и фронта, совместные лаборатории по истории повседневности — чтобы „большая история“ становилась человеческим опытом».

Первое областное
Фото: медиахолдинг «Первый областной», из сборника «Труд во имя Победы. Трудовые ресурсы и экономика Урала и Центральной Азии в годы Великой Отечественной войны». Челябинский областной архив, из архива ОГАЧО