***

Время шло, и трагическая история, так и оставшись загадкой, стала понемногу забываться. Музафар был спокоен: он знал о своем надежном алиби – ведь в тот день для всех он уехал по делам, к кумысоделам. А когда троицкие сыщики обследовали место произошедшего убийства, он и его верный слуга Ахтям были в гостях в ауле Белимбая (нынешнее село Родники – прим. авт.) Отвечая на радушный прием, Музафар одаривал домашних хозяина кашемировыми платками, банками с леденцами и другими подарками.  Таких встреч в разных аулах и на стойбищах было несколько: купец договаривался с гостеприимными хозяевами о поставках кумыса, приглашал их к себе в гости. Вскоре с ответным визитом к нему пожаловал Белимбай, да не один, а с двумя сыновьями. Словом, жизнь текла своим чередом. Единственный свидетель и соучастник – Ахтям - был предан как пес и нем, как рыба.

Но не зря в народе говорят: все тайное когда-нибудь становится явным. Как бы тщательно не замел следы Музафар, кровавый след трагедии всплыл там, где никто не ожидал. Как-то поздней осенью работники Сары-Латыпа стали загонять летние ходки и телеги под навес, чтобы заменить их на зимние дровни и кошевки. И вдруг из-под войлока, устилавшего пол одного из ходка, выпал на землю топорик-молоток с вычурно изогнутым топорищем. Работник, обнаруживший находку, подумал, что где-то уже видел этот топорик раньше. И вдруг его осенило: точно такой же был в конюшне у соседа, Музафара! Ничего никому не сказав, завернув находку в тряпку, он направился прямиком к околоточному надзирателю. Тот оказался «тертым калачом» и сразу же сообразил, что к чему. Видимо, в спешке или от кровавого возбуждения убийцы выронили топорик, а затем, при перетряске тюков и коробок жертвы, он и завалился на дно короба, под кусок войлока. Ведь следователя, осматривающего повозки, интересовало только одно: все ли цело из товаров Сары-Латыпа. Околоточный мысленно представил себе эту картину, понимая, что к нему в руки попало главное вещественное доказательство – орудие убийства.

Наказав парню ничего никому не рассказывать, надзиратель тем временем раздумывал: идти к начальству или ворошить прошлое уже не стоит, ведь   все вокруг забыли об этой истории? Не лучше ли обернуть такой случай в свою пользу, стрясти с Музафара «бакшиш» взамен за молчание? Такой вариант устроил обоих, и заговорщики ударили по рукам.

***

Прошло еще немного времени. Кое-где просочились слухи о том, что, мол, в убийстве Сары-Латыпа замешан Музафар, но многие считали их происками конкурентов и завистников купца. И лишь молодая жена Музафара, Сабира, сразу же в них поверила, давно подозревая мужа в грязных делах. Совместная жизнь с Музафаром дала ей возможность увидеть его истинное лицо и понять, что он и за рубль способен убить кого угодно. Музафар чувствовал неприязнь младшей жены, видел ее гордую независимость, и это его беспокоило. Он был уверен, что увлечение коммерцией, торговыми сделками, сметливый ум и расчетливость Сабиры затруднят доступ к ее наследству.

Молодой приказчик Музафара, испытывающий симпатию к младшей жене хозяина, намекнул ей на то, что над ней сгущаются тучи: хозяин намерен развязать себе руки. Сабира решила не медлить. Однажды поздно вечером, в отсутствии мужа, она собрала необходимые вещи, свои накопления, драгоценности и села в приготовленную приказчиком пролетку. Под покровом темноты они выехали из ворот ее дома и помчались в сторону железнодорожного вокзала. Там заговорщики расстались – Сабира села в поезд, а приказчик, как ни в чем не бывало, вернулся назад. Распряг коня, поставил пролетку на место и был таков.

***

Муж хватился молодой жены не сразу. На его вопрос: «Где Сабира?», горничная ответила, что хозяйка на днях ушла к своей знакомой в гости на Амур. А когда минуло еще несколько дней, муж понял, что младшая жена сбежала от него, прихватив с собой все свое добро. Зная о том, что уехать жена могла только в Казань, он отправил туда своих гонцов, чтобы они разыскали беглянку. Но все было безрезультатно.

Невыносимо тяжело переживал Музафар пропажу Сабиры. Особенно, когда кто-то начинал намекать, что молодка сбежала из-за его мужского бессилия.  Купец даже хотел было обратиться за помощью к полицейским, но в такое смутное время вряд ли бы они прониклись его бедой: вот-вот власть в России сменится.  Когда она перешла к большевикам, Музафар уже думал только об одном: как бы с ними сойтись поближе, чтобы не попасть в разряд врагов революции и не пострадать из-за этого. Знатные купцы, вроде братьев Яушевых, уже были далеко на Западе, поближе к своим миллионным капиталам, хранившимся в европейских банках. Другие - те, что помельче рангом – с волной отступающих дутовцев откатились в китайский Харбин. Но Музафару не удалось стать «своим» для Советов. Пришлось и ему удариться в бега. Поговаривали, что он тихонько обосновался в Ташкенте и жил там, не высовываясь.

 Что касается бесстрашной Сабиры, сбежавшей под покровом ночи от злодея-мужа, то судьба к ней была более благосклонна. В самый разгар нэпа, в конце 20-х годов, когда дали свободу частнику, тот самый приказчик, что помог ей сбежать, поехал по делам в Уфу. Там, в одном из самых модных торговых домов, он неожиданно встретил свою бывшую молодую хозяйку. Из худенькой неприметной женщиной она превратилась в роскошную респектабельную даму, владеющую и этим торговым домом, и другими шикарными магазинами. Что с ней стало потом – никто не знает. О Музафаре тоже долгое время никто ничего не слышал. Но примерно в это же время, в 20-е годы, он вдруг объявился в Троицке. Говорят, что навестил родню, постоял у своих бывших особняков, ставших коммунальным жильем для соцслужащих.

Вот на этом и заканчивается наша история об одном из троицких купцов, ступившем на путь воровства и убийства – все ради денег, славы и почестей.

Историю, рассказанную в прежние годы журналистом нашей газеты, краеведом Евгением Скобелкиным, пересказала Александра Смоленская.