Рабочие и крестьяне, промышленники, дворяне и военные, студенты и революционеры – все верили в силу его могучего слова, уникальный, божий дар. Но до сих пор его жизнь, деятельность и творческое наследие до конца не изучены. Историки, библиографы, краеведы и все, кому просто интересна судьба Федора Плевако, по крупицам собирают свидетельства, соединяя в цепь разорванные временем звенья. Наш материал не претендует на исторический труд – напротив, в нем использованы свидетельства и некоторые предположения из разных открытых источников. Автор постаралась связать их в некую единую картину прошлого, которая смогла бы еще раз вспомнить историю нашего великого земляка и помочь познать ее глубже.

Рождение

Вот как описывает этот период историк–краевед Рауф Назипович Гизатуллин, награжденный Советом Федеральной Палаты адвокатов РФ медалью «За заслуги в защите прав и свобод граждан» I ст. за научную работу о троицком этапе жизни Ф. Н. Плевако:

- Легенда гласит, что мать Плевако, будучи маленькой девочкой, была найдена в степи казаками, отдана начальнику таможни. Возможно, потому, что он по службе имел контакты с сопредельной стороной. Но, видимо, все ее родственники погибли, и девочка, окрещенная Екатериной Степановой, так и выросла в людской. А в 1833 г., прибыв на службу в таможню Троицка, уроженец Волынской губернии коллежский асессор Василий Плевак знакомится с Екатериной Степановой, служившей при дворе управляющего таможней Петра Кривошеина.

Екатерина Степанова

Девушка приглянулась Василию, и управляющий уступил ее. Этот брак не был узаконен, их дети записывались как «рожденные от установившейся связи от мещанки Екатерины Степановой, девицы». «Калмыцкую» версию происхождения матери нашего земляка, как известно, породили слова А. Ф. Кони, современника Ф. Н Плевако, о том, что у последнего «было лицо калмыцкого типа». По воспоминаниям матери Ф. Н. Плевако, она была из богатой семьи: «Жили мы в степи, недалеко от Троицка, в войлочной кибитке. Жили очень богато, кибитка была в коврах... На стенах висели сабли, ружья и богатые одежды, и на себе я помню наряды и монеты». В начале 20-х гг. XIX в., когда рассказчице было 5-6 лет, девочка потерялась, выпав из арбы во время ночного бегства после нападения на ее родной аул «чужих всадников». Проведя две ночи в камышах, девочка добралась до реки и вышла к Троицку. По другую сторону бабы полоскали белье. Одна из них, услышав детский плач, вброд на руках перенесла девочку на свой берег. Спасительница – девушка по имени Аграфена, которой тогда было около 25 лет – и в дальнейшем играла особую роль в жизни Екатерины. Возможно, именно она записана крестной матерью Федора в метрической книге Уйского собора. Первоначально Федя был Николаев сын, и фамилия у него была тоже Николаев.

После смерти Василия Ивановича его вдова Екатерина, уже московская купчиха 3-й гильдии, добилась фамилии Плевако, на которую потом перешли и дети. Не совсем понятно, что заставило Федора взять отчество старшего брата Дормидонта, записанного как сына Никифора, его крестного отца, но, видимо, в этом был резон.

В отставку В. И. Плевак вышел в 1851 году. В 1852 году он, по данным историка Л. А. Бенедиктовича, со своей семьей проживал в Москве, на Остоженке, ведь сыновьям его нужно было продолжать учебу. Увы, время было упущено – даже официальная женитьба на Екатерине не сняла бы с детей позорного клейма бастардов. Единственное, что успел тогда сделать Василий Иванович – вывести Екатерину и Аграфену, которую они из Троицка забрали с собой в Москву, в сословие свободных людей, а впоследствии вписать в мещанки. Конечно, все это потребовало долгих согласований между ведомствами – может быть, в этой бюрократической волоките и кроется объяснение тому, почему он так и не успел обвенчаться с Екатериной. Не исключено, что именно из-за этой неопределенности Екатерина попыталась утопиться с младенцем на руках в р. Уй, протекавшей буквально напротив дома. Проходивший мимо бездетный казак, увидев отчаявшуюся мать с ребенком, уговорил не губить «киргизенка», а отдать ему. По воспоминаниям самой Екатерины, Василий Иванович шел домой со службы (присутствие таможни тогда находилось в начале нынешней ул. Климова), застал этот драматический момент и вмешался в него.

Где же стоял родной дом Ф. Н. Плевако? Этот вопрос задают многие, интересующиеся историей адвоката. Одно время автор этих строк был уверен, что это не удастся определить даже предположительно. Ведь в августе 1842 г. в городе случился пожар, уничтоживший 300 домов – половину городских зданий - и повредивший обе каменные мечети, Уйский собор, недалеко от которого, по воспоминаниям, и стоял дом. Со слов историка В.И. Смолярчука: «Спасаясь, ... мать вынесла Федора в огород, но кто-то перенес его в другое место, когда сюда стали лететь горящие головни». Только на второй день потерявшегося малыша нашли у соседки-татарки. Мы были уверены, что дореволюционный мост, соединяющий берега р. Уй, выходил либо на современную улицу Красноармейская, либо на Володарского, т.е., эта была часть города, которую после пожара перестроили. Только фотография 1870 года подсказала, что раньше переправа через р. Уй располагалась восточнее, напротив начала нынешней ул. им. 30-летия ВЛКСМ.

В 1912 г. в г. Оренбурге на татарском языке вышла книга «Абдулвали Яушев». В ней было фото «дома, в котором родился Абдулвали Яушев» с дореволюционным адресом - Набережная, № 43 (сейчас ул. Красногвардейская, №95/1). Матерью Абдулвали была Сагдибану, дочь Махмута Абубакирова. Известно, что купец родился лишь на 2 года раньше, чем Федор, и они в детстве вполне могли играть вместе. Снимок дома был сделан в 1910-1911 гг., значит, этот дом сумел пережить пожар. Он располагался на улице, «расположенной вдоль реки», и принадлежал отставному солдату Хибатулле Хамзину, клеймившему скот на Меновом дворе или на таможне. Жену Хибатуллы звали Магрифой. Кто именно – Магрифа Хамзина или ее квартирантка Сагидабану Яушева, подобрал на капустной грядке трехмесячного Федю – сейчас уже не узнать. Главное то, что дом В. И. Плевака, смотревший окнами на р. Уй, находился по соседству и имел дореволюционный адрес: ул. Набережная, №42 или №44. Скорее, последний, т.к. он имел смежный с Хамзиными огород. Именно здесь, как мы полагаем, родился и жил до отъезда в Москву Федор Никифорович».

дом В. И. Плевака в г. Троицке (фото краеведа Д. Л. Белоусова)

Другие источники утверждают, что у Василия Ивановича и Екатерины было четверо детей, из которых выжили двое: первый ребенок, Дормидонт, и родившийся через 4 года Федор, самый младший. Есть предположение, что Федор учился сначала в приходской школе, а затем в уездном училище. Но до сих пор доподлинно неизвестно, где именно учился наш гений.

В Москве

О московском периоде жизни семьи, в отличие от уральского, сегодня рассказывают многие источники. С осени 1851 г. Федор начал учиться в московском коммерческом училище на Остоженке, считавшемся тогда образцовым. Братья учились отлично, их имена были занесены на «золотую доску» училища. А под новый, 1853 год, Василию Плевако объявили, что его сыновья исключаются из училища как... незаконнорожденные. Р. Н. Гизатуллин высказывает по этому поводу свое предположение: «принцу Ольденбургскому, проверявшему училище, так понравились ответы Феди, что на следующий день он прислал ему коробку конфет. Наверняка дальнейшее было дело рук завистников: мол, «позор для представителя Августейшей фамилии, кого пригрели, нарушили закон».

По одной из версий, которую некоторые историки оспаривают, осенью 1853 г., благодаря долгим отцовским хлопотам, Федор и Дормидонт были приняты в 1-ю Московскую гимназию на Пречистенке — сразу в 3-й класс. За время учебы в гимназии Федор похоронил отца и брата, не дожившего до 20 лет. Весной 1859 г. он окончил гимназию и поступил на юридический факультет Московского университета, где взял фамилию Плевак, добавив к ней позднее в конце букву «о».

В 1864 г. будущий адвокат окончил университет с дипломом кандидата прав, но не сразу определился со специальностью: больше полугода служил на общественных началах стажером в Московском окружном суде, ожидая подходящей вакансии. Чем он был занят еще в этот период – доподлинно не известно. Весной 1866 года Александр II провел судебную реформу, в результате которой в России появилась первая адвокатура присяжных и гласный всесословный суд с прениями сторон. Как надо выступать в суде, в то время никто не знал: адвокат, произносивший первую в истории Российской империи речь, упал на колени, и, рыдая, просил присяжных помиловать своего клиента. Плевако оказался вторым, и его дебют тоже вышел не слишком удачным. Зато о нем написали газеты, а вслед за этим пришла известность. С 36 лет молодой адвокат уже зарабатывал огромные деньги. Он купил роскошный двухэтажный особняк на Новинском бульваре и зажил богемной жизнью. В то же время, он никогда не отказывал бедным клиентам, предоставляя им приют в своем доме, пока шло разбирательство по делу, и жертвовал огромные суммы калекам и сиротам. Но зато, как утверждают некоторые, брал высокие гонорары от купцов, требуя платить вперед.

Вот как описал Плевако его современник, прославленный юрист и судья А. Ф. Кони: «Скуластое, угловатое лицо калмыцкого типа с широко расставленными глазами, с непослушными прядями длинных черных волос могло бы назваться безобразным, если бы его не освещала внутренняя красота, сквозившая то в общем одушевленном выражении, то в доброй, львиной улыбке, то в огне и блеске говорящих глаз. Его движения были неровны и подчас неловки; нескладно сидел на нем адвокатский фрак, а пришепетывающий голос шел, казалось, вразрез с его призванием оратора. Но в этом голосе звучали ноты такой силы и страсти, что он захватывал слушателя и покорял его себе».

Сам Федор Никифорович объяснял свои профессиональные удачи очень просто. Прежде всего, высокой ответственностью перед своими клиентами. «Между положением прокурора и защитника — громадная разница, — говорил он на процессе С. И. Мамонтова. — За прокурором стоит молчаливый, холодный, незыблемый закон, за спиной защитника — живые люди. Они полагаются на своих защитников, взбираются к ним на плечи и... страшно поскользнуться с такою ношей!». К тому же он, как никто другой, умел воздействовать на присяжных заседателей: «я стараюсь проникнуть взором в души присяжных и произношу речь так, чтобы она дошла до их сознания». По мнению краеведа Р. Н. Гизатуллина, достучаться до сердец присяжных Федору Никифоровичу было проще, так как он сам претерпел в жизни много несправедливости.

Семья

Тема брака и семьи для Федоровича Никифоровича так же, как и для его родителей, была очень сложной и запутанной. Сам он, носивший в разное время четыре фамилии: Николаев, Никифоров, Плевак и Плевако, имел двух сыновей с одним именем-отчеством, от разных жен. Сергей Федорович Плевако-старший (род. в 1877 г.) был его сыном от первой жены – народной учительницы из Тверской губернии Е. А. Филипповой, а Сергей Федорович Плевако-младший (род. в 1886 г.) — от второй жены, М. А. Демидовой (Ореховой). Первый брак оказался неудачным, и, не исключено, что по вине самого Федора Никифоровича, оставившего жену с малолетним сыном. Зато со второй женой он прожил в согласии почти 30 лет, до конца своих дней. История их знакомства была связана с его работой. В 1879 г. жена известного фабриканта, купца-миллионера, владельца текстильных мануфактур Мария Андреевна Демидова обратилась к Плевако за юридической помощью, чтобы начать бракоразводный процесс с нелюбимым мужем, за которого ее отдали помимо ее воли в 17 лет. Этот процесс стал для адвоката Плевако глубокой личной драмой, справиться с которой оказалось даже ему не под силу. Взявшись помогать жене Демидова, он вскоре понял, что сам в нее влюбился, и она ответила ему взаимностью. Они стали жить вместе, но отношения узаконить смогли только поле смерти Демидова, который противился разводу. У Федора и Марии родилась дочь Варвара, потом сын Сергей. Детям грозила до боли знакомая участь незаконнорожденных изгоев. Избегая этого любой ценой, адвокат записал их подкидышами, и только через несколько лет смог подать прошение о присвоении им родных отчества и фамилии. Оба Сергея стали адвокатами, как и отец, но его славы повторить не сумели.

Возвращение в Троицк

Из материалов историка-краеведа Р. Н. Гизатуллина.

В зените своей славы Ф. Н. Плевако посетил малую Родину. В Троицк он приехал в 1903 году в качестве защитника на судебный процесс, проходящий с 28 октября до 5 ноября в здании Окружного суда (ныне администрация города). Обвиняемым был богатый казахский торговец Смаил Жаманшалов, брат которого Жусип (Юсуп), торговец хлебом и скотом, правил Чубарской волостью Кустанайского уезда. Обвиняемому ставили в вину мошенничество в сфере страхования - он застраховал амбары с хлебом и сельхозмашинами, а потом их поджег для получения страхового возмещения сразу с трех страховых компаний. В Троицке его называли по-татарски – Исмагил Яманчалов. Купец имел на левом берегу р. Уй бойню (возле которой есаул В. А. Токарев затем основал свой хутор), мясные лавки и дома по Нижегородской улице (совр. ул. Советская). Из сохранившихся писем Жусипа на имя Плевако можно узнать о приезде адвоката в Троицк, о части гонорара (500 руб.) защитнику, отправленной через Кустанай, о подготовке трех чубарых упряжных кобыл для московского выезда, о подготовке к встрече адвоката. О том, насколько тяжела была власть Яманчаловых и какую память они оставили у простого народа, сообщает челябинский исследователь Е. А. Чибилев: «репутация у Жамашала и Жаманшаловых своеобразная, нами собраны порядка 50 записей от стариков с описаниями их беззаконий и бесчинств». Суд длился 9 дней. Благодаря участию в нем Ф. Н. Плевако, Яманчалов был оправдан, хотя председатель суда «остался при особом мнении», а по протесту прокурора дело перешло в судебную палату. Что стало дальше – неизвестно.

О дате приезда Ф. Н. Плевако в Троицк свидетельствует и надпись, сделанная В. И. Орловым, популярным в городе присяжным поверенным, на фотоальбоме «Виды Урала», который он вручил своему знаменитому коллеге. Она гласит: «Дорогому гостю Федору Никифоровичу Плевако на память о Троицке от Владимира Ивановича Орлова. 31 октября 1903 года». Примечательно, что через 110 лет этот альбом вернулся в Троицк. 12 июня 2013 г., на площадке перед Троицким филиалом ЧелГУ, состоялось открытие памятника знаменитому адвокату, на которое приехали его потомки. Здесь внук Федора Никифоровича – Александр Сергеевич - озвучил решение семьи передать альбом Троицкому краеведческому музею, где он хранится до сих пор.

Рассказывают еще одну историю, связанную с визитом Федора Никифоровича в Троицк. Он был религиозным человеком и очень любил обряд крещения – говорят, что он стал крестным отцом более 2 сотен детей по всей России. По словам его ученика и помощника Василия Маклакова, Плевако был в Троицке лишь 4 дня, но и за это время успел обрести здесь нового крестника. Об этом свидетельствует запись в метрической книге Свято-Троицкого собора за 1903 год, где 4 ноября был окрещен тезка адвоката – младенец Федор. Отец – крестьянин из села Горловки Воронежской губернии Василий Горбунов, а мать – его законная жена Мария. Восприемниками (крестными - прим. ред.) записаны: «статский советник Феодор Никифоров Плевако» и «жена Почетного гражданина Евгения Степанова Смолина». Возможно, этот крестник благополучно пережил революцию, войны, эпидемии, репрессии и дожил до конца прошлого века. Но все попытки разыскать следы статского советника, тоже нашего земляка, Федора Васильевича Горбунова, пока не увенчались успехом».

 Ф. Н. Плевако; с семьей (из открытых источников)

Федор Никифорович Плевако умер 23 декабря 1908 г. (по н. с. 05 января 1909 г.) в Москве, на 67-м году жизни, от сердечного приступа. Смерть его вызвала особую скорбь у москвичей, считавших, что «в Белокаменной есть пять главных достопримечательностей: Царь-колокол, Царь-пушка, собор Василия Блаженного, Третьяковская галерея и Федор Плевако». Но на уход из жизни великого Плевако откликнулась вся Россия: некрологи печатались во множестве газет и журналов. На современном надгробии великого русского адвоката высечена библейская истина, которую он использовал в одной из своих речей: «Не с ненавистью судите, а с любовью». Главным принципом великого адвоката было то, что жизнь одного человека важнее всяких реформ и государственных актов.

Александра Смоленская.

В материале также использована информация с сайта «Тайны истории. Онлайн-архив»; из книги саратовского историка Н. А. Троицкого «Корифеи российской адвокатуры».